Мы начали публиковать письмо бывшего заключенного о нравах и обычаях тюремной жизни. В этом номере он расскажет, как пытался бороться с бюрократией в исправительной колонии.

Редакция «АрсВест»


«Чтобы хоть в какой-то мере облегчить свое и других осужденных положение, я на основании законодательства РФ стал обращаться в различные правозащитные инстанции. Но, куда бы я ни направлял свои обращения, отовсюду шли надуманные отказы в проведении медицинского освидетельствования и установления группы инвалидности. А по нарушениям прав следовали отписки.

Ответы на мои обращения, для решения которых требовалось от силы несколько минут, осуществлялись месяцами, растягивалось на годы. С лживыми утверждениями: «Проверкой нарушений не выявлено, документация оформляется правильно, лечение получаете в соответствие с поставленными диагнозами».

Вначале, получая такого содержания ответы, я считал, что это случайное недоразумение, порожденное чиновничьей беза-лаберностью, которую можно преодолеть. Поэтому обращался вновь и вновь.

Лишь в 2012 году стало ясно, что российские законы, написанные в Госдуме, – вилами по воде. А исполнение и соблюдение российского законодательства при чрезвычайно многочисленном раздутом штате силовиков, в том числе Президента России, не контролируется либо не осуществляется на должном уровне. Эти государственные структуры являются муляжами для маскировки беззакония.

Мне стало известно, что лагерный криминал – «блатные» – обманным путем присвоили жилье у осужденного П.А.М.

Мои обращения в правоохранительные органы результатов не принесли. В ответ следовали обычные отписки. Вследствие чего создалась безвыходная ситуация, преодолеть которую мы надеялись, когда я освобожусь.

26 сентября 2014 г. подошло время судебного заседания по моему ходатайству об УДО. Я готовился к этому дню особенно тщательно. К этому меня обязывало и ухудшение положения в моей семье. Я, со своей стороны, выполнил все критерии распоряжения правительства.

За несколько дней до судебного заседания П.А.М., уверенный, что препятствий по моему досрочному освобождению не возникнет, не посоветовавшись со мной, поторопился и раньше времени обратился к начальнику колонии с целью заверить у него доверенность, чтобы я представлял его интересы в судах по возвращению изъятой криминалом колонии у него квартиры. Эти сведения поступили в администрацию. Я считаю, поэтому мне отказали в УДО.

Судебное заседание от 26.09.14 г. в... районном суде проводилось с нарушениями. Получив отказ в досрочном освобождении, я устно ходатайствовал о предоставлении мне протокола. И в тот же день я продублировал это ходатайство письменно. 03.10.14 г. получил на руки определение суда. 05.10.14 г. я отправил апелляционную жалобу на определение в краевой суд. 20.10.14 г. обратился в прокуратуру по надзору с заявлением об исчезновении моей отправленной корреспонденции. 14.11.14 г. начальник спецчасти вернула мне с бранью мою апелляционную жалобу. Изрядно потрепанную с закрашенной резолюцией судьи.

Под краской маркера удалось разобрать, что изначально судья намеревалась направить мою жалобу по назначению – в … краевой суд, но по каким-то неизвестным причинам вернула мое обращение, сопроводив его постановлением… районного суда. В этом постановлении сообщалось о том, что моя апелляционная жалоба поступила в районный суд из прокуратуры края 05.11.14 г. А в прокуратуру – 17.10.14 г. Сколько я ни пытался, так и не смог выяснить, от кого и каким способом моя отправленная корреспонденция в краевой суд, минуя специальную часть колонии, очутилась в прокуратуре?

На прямо поставленный вопрос суды и прокуратуры края не желают отвечать. По моему мнению, увиливают от ответа способами лживых отписок, незаконных, а значит, и несправедливых решений и чрезвычайно наглой и продолжительной волокиты.

24.11.14 г. из прокуратуры по надзору получил ответ о том, что проверкой камер наблюдения отправка мной корреспонденции не подтвердилась.

Считаю, в ход пущена бессовестная ложь! То, что называется в ответе проверкой, проводилось с грубыми нарушениями, как я считаю. Я не встречался с проверяющими, я не присутствовал при просмотре камер наблюдения. Упорно не принимаются сведения о том, что у меня имеются показания свидетеля, подтверждающие факт отправления мной корреспонденции, которая была упакована в целлофановый пакет, перевязанный нитками. В пакете находилась совместно с моей жалобой жалоба другого осужденного, написанная по его просьбе, заверенная его подписью.

Не имея никакой возможности добиться справедливости, я закидывал органы самыми отчаянными просьбами: провести расследование за счет тех средств, которые остаются на моем лицевом счету от пенсии. Я сообщал, что буду сообщать только те сведения, которые могу доказать, следовательно, готов нести ответственность.

Полагаю, я ставил свою жизнь и жизнь других осужденных под смертельную угрозу. Мы шли на это с целью остановить организованную преступность в крае и отстоять свои попранные права.

28.11.14 г. районным судом в нарушение ст. 63 УПК РФ рассматривать восстановление срока обжалования назначена повторно та же судья – лицо, заинтересованное в сокрытии преступлений, совершаемых в колонии, как я считаю. Видимо, поэтому судом проигнорирован факт, что проверка прокуратурой проводилась с нарушениями. Мне отказано в праве на апелляцию и принятие обеспечительных мер по расследованию случаев пропажи отправленных документов осужденных.

Думаю, несправедливое решение суда от 28.11.14 г. предоставило возможность начальнику спецчасти без всяких доказательств объявить мне выговор. Таким способом мне, безупречно отбывающему наказание осужденному, сфабриковали нарушение, которое занесено в личное дело.

21.12.14 г. я отправил обращение генеральному прокурору РФ в Москву. На этот раз я, в присутствии свидетеля, опустил в почтовый ящик обращение в запечатанном конверте. Предварительно продемонстрировал адрес камере видеонаблюдения. В ракурсе обзора камеры находился и мой свидетель.

Мои опасения и на этот раз подтвердились. В феврале 2015 г. я уже имел основания предполагать, что мое обращение, отправленное в Генпрокуратуру Москвы, исчезло. В колонии по вопросу пропажи обращения постоянно уклонялись от вразумительного ответа.

Только в апреле 2015 года я получил копию о направлении моего обращения в Генпрокуратуру. Из этой копии следует, что совершена фабрикация: начальник спецчасти мою жалобу в Генпрокуратуру ДВФО от 01.12.14 г. задерживает и отправляет ее 31.12.14 г. А жалобу, отправленную мной в Генпрокуратуру Москвы, уничтожает?

В соответствии с административным регламентом мое обращение должно быть отправлено на следующий день, но никак не с задержкой в 25 дней».