Это было нелегкое и голодное для нас время. Моей маме приходилось основной наш продукт сажать на малюсенькой грядочке под окном обрезками, получившими в народе название «глазков». Вспоминаю лепешки не понять из чего, дикий щавель, семена вяза. В начальный период цветения мы набивали ими свои голодные животы. А уж паслен и зеленый, и черный был для нас просто лакомством.
Помню сшитые папой бурки, но галоши были почему-то только на одну ногу, и ходить было очень неудобно. Но зато в слякотные дни ногам было сухо. И еще помню солдатскую шапку-ушанку с намертво отпечатавшимся следом от красноармейской звездочки. Спасало также перешитое из солдатской шинели пальтишко.
Когда у меня появился братик Шурик, папа с большим трудом устроил меня в детский садик. Правда, вскоре нас, детей, из-за угрозы агрессии со стороны Японии вывезли из Уссурийска куда-то в тайгу. Там мы жили все лето, а осенью больных, худых, вшивых вернули домой. Пришлось нам ходить стриженными наголо, а чтобы совсем избавиться от вшивости, голову мыли керосином.
Сегодня газеты печатают воспоминания людей о том времени и, читая их, погружаешься в бесконечные свои воспоминания. Без слез погружаться в память просто невозможно. Но вместе со своей страной мы вместе с нашим выносливым, терпеливым и героическим народом выжили, выросли, получили образование, выбрали свои профессии и смогли вложить частицу своего труда в становление нашего государства до уровня всемирно уважаемой державы. Мы, дети войны, можем гордиться годами созидательной жизни и своим сознательным участием в делах страны. И, что бы ни говорили «умники» во властных кабинетах, «дети войны» в послевоенный период государственного строительства внесли свой неоспоримый вклад.
Нина Исакова, медсестра,
член Союза писателей России