С чего начиналась деревенька Тыло
Родилась я в небольшой деревеньке под названием Тыло. Моя бабушка Екатерина Николаевна говорила, что первым в эти места пришел переселенец по имени Дада. Приглянулись ему эти края: повсюду необычайно красивый пейзаж, вольготно бьет родник, а вода в нем студеная, прозрачная, как слеза. Вот и поселился он в этих местах. С той поры родник прозвали Дада. Потом пришли на эту землю другие люди, бежавшие от репрессий – Тондыр, мой прадед Зангар, Яшна и Ляко. Они выкорчевали лес, срубили избы, начали обзаводиться семьями.
Деревня с каждым годом росла, расширялась. И очень быстро за ней закрепилось названием «Тыло», что означает «подлесок». От четырех переселенцев – Тондыра, Зангара, Яшко и Ляко – пошли в нашей деревне четыре рода.
Деревня росла: подрастали девушки и парни, женились, отделялись, строили новые дома.
Обо всем этом, в том числе, о том, откуда начался наш род, нам – своим детям – рассказывали моя мама Анна Игнатьевна Аполосова и моя бабушка.
Мамины истории
Во время гражданской войны в наших местах шли тяжелые бои. Однажды наша деревня чуть не выгорела дотла. Дело было так. В деревню Тыло нагрянул отряд белых, чтобы мобилизовать мужиков с подводами. Ночью многие жители самовольно ушли в лес, а утром офицер приказал поджечь дома. И быть бы большой беде, если бы в деревне Тыло не нашелся умный человек Федор Архипов. Этот Архипов подговорил шестерых мужиков пуститься на хитрость. Он пришел с их подводами к белогвардейцам и пообещал, что приведет остальных мужиков. А потом он подкараулил отряд белогвардейцев на дороге, чтобы отбить свои подводы. Хитрость Архипова уберегла нашу деревеньку от огня, а мужиков – от мобилизации в белую армию.
Начало войны
Мама каждый день брала меня с собой на работу. В то время мне исполнилось четыре с половиной года. Такого раннего сенокоса раньше не бывало. В прежний год в июньские деньки мать косила сено на пробу, стоя по пояс в траве, а нынче – от поваленной рядками травы повсюду ощущался запах сухого сена, он как-то особенно веял прямо в лицо.
Ближе к обеду неожиданно на небе появилась туча. Чтобы дождь не застал их за работой, женщины принялись собирать сено еще более проворно. Но не успели — вместе с первыми каплями дождя налетел буйный ветер, небо как будто накрыла большая туча, и вмиг, как из ведра, хлынул дождь. Только что сложенное сено намокло. Вся работа оказалась бесполезной тратой времени.
Дождь перестал так же неожиданно быстро, как и начался. Пришлось сушить сено под солнцем. И хотя подошло время обеда, никто и не думал о еде. Кто вилами, кто граблями раскидывал намокшее сено – пускай проветрится, просохнет.
Именно в этот момент на полянку прибежали учительница по русского языка Прасковья Кузминчна и Иван Вознягов.
— Что случилось? – спросили деревенские жители, работавшее на сенокосе.
— Война! – кричат они…
Прасковья Кузминична сорвала с головы платок, уткнулась в него и зарыдала.
— Германия напала, — произнесла она.
Вечером во всей деревеньке Тыло дружно дымили трубы.
Новобранцы уходил на фронт
Первые повестки получили молодые деревенские парни. Новобранцы пели грустные протяжные песни, обещали разбить врага и вернуться домой с победой. Те, кого призывали на фронт, по обычаю вставали на стул, прибивали ленточку с монеткой к балке потолка, а потом, когда возвратились домой с войны, пытались зубами вытащить прибитую ленточку.
У нас в семье было шестеро детей. Родители любили нас и, как полагается, баловали, и между тем, учили работать, иногда наказывали и ставили в угол. Помню, как отец приходил с работы и обязательно подходил к нам, чтобы погладить по голове своими сильными отцовскими руками, при этом он все время приговаривал: «Молодцы, помощники!»
Мама Анна Игнатьевна, уходя на работу, все время давала нам поручения – каждому по силе. Старший брат Петя, который на тот момент был студентом педучилища, в свободное от учебы время помогал отцу изготавливать деревянные бочки, валить лес для колхоза. Старшей сестре мама наказывала варить обед и ужин, а также нянчить двухлетнюю сестренку Марусю.
Нам с братом Павлом поручали выгонять коров и овец на пастбище, кормить гусей и кур. В наши обязанности входило привязать на лугу теленка, не забыть напоить его до обеда и после. А потом, вечером, нужно было непременно пригнать с поля корову и овец. Если случайно они куда-нибудь забредут, то приходилось искать их по деревне.
Прощание
Вскоре пришел почтальон – хромой Аркадий – и принес нашему отцу повестку на фронт.
А потом вся в слезах прибежала домой мама. Она запричитала: «Кому оставляешь детей!» Отец встал, обнял маму и сказал: «Не плачь, победа будет за нами!» Вместе с мамой пришли тетка Анна Никифорова. Ее мужа – секретаря сельского совета Матвея Никифоровича – призвали на фронт вместе с первыми молодыми новобранцами. Вскоре в нашем доме собрались и соседи.
Провожали нашего отца и других новобранцев на фронт всей деревней. Повсюду то и дело слышались песни, причитания, наказы – нам маленьким детям в этом сгустке событий трудно было что-то разобрать.
Дети, старики и женщины – вместо мужчин
Деревня осталась без мужиков, которые раньше брали на себя львиную долю работы на колхозных полях и дома.
Отца мы так и не дождались… Он погиб в начале 1942 года под городом Ржевом в Тверской области. В 1942 году мы получили похоронку, в которой было написано, что отец погиб, как герой, защищая свою родину. Мама, узнав о гибели отца, голосила на всю деревню, на ее стенания сбежались бабы. Чтобы привести ее в чувство, они принялись обливать ее колодезной водой.
Потом повестку на фронт получил старший брат Петя, который к тому времени достиг совершеннолетия. Кроме нас, в семье появилась сестренка Лида. Она родилась тоже в 1942 году.
Слишком много событий случилось в тот фатальный 1942 год.
Проклятая война. Повсюду голод и нищета. Из-за постоянной антисанитарии, которая была обычным явлением в условиях военного времени, появлялись вши.
Старшая сестра Софья едва перешла в четвертый класс, стала работать в колхозе. Работа была тяжелой: в зимнюю стужу ведрами носили на коромысле воду из реки, сливали ее в чан для колхозных лошадей и рабочих быков. За работу два раза в день давали суп и начисляли трудодни. Мы с братом пасли колхозных овец и все время опасались волков. Они очень часто бродили по деревне. Ружей не было. Волк мог потихоньку подобраться к стаду овец, вцепится в шею одной из них, повалить ее на спину и утащить от стада. Мы пытались криком испугать волков, плакали, порой до хрипоты в голосе.
За то, что мы целый день пасли овец, колхозный бригадир засчитывала нам трудодни и наливала по тарелке супа, который представлял собой мучной бульон. После колхозной работы мы приступали к делам по дому: пололи картошку, поливали овощи, выращивали табак для фронта, заготавливали крапиву и сушили ее, она была необходима для приготовления супа. Потом нам предстояло нарвать лебеду, высушить ее, чтобы потом помолоть в муку. Такую смесь использовали для выпечки хлеба.
А когда наступала зима, первым делом необходимо было запастись дровами. Зимы в нашем крае морозные, из одежды мы носили брюки и платья, представлявшие собой жалкие лоскуты. Валенок совсем не было, лапти постоянно изнашивались.
Трудное детство
Нашей семье приходилось тяжело. Отец погиб, брат Петя – на фронте. Мама с соседкой с раннего утра до позднего вечера пропадала на колхозной работе. Маруся возилась с двухлетней Лидой, а мы с Павлом занимались хозяйскими делами, летом пасли овец, зимой – учились. Свободного времени не оставалось.
Учились, как могли. Вместо чернил использовали сажу, а в качестве тетрадей – книги, в которых писали между строк. От сажи руки были постоянно черными, а мыла не было. Дети часто болели, а лекарственных препаратов – никаких. Спали вчетвером на русской печи, головой вперед, ноги грелись в печи. А утром на босую ногу надевали лапти, для мягкости в лапти клали бересту. Вот так и жили… Выполняли взрослую работу с утра до вечера за тарелку жидкого супа.
После смерти мужа Матвея Никифорова тетка Аня попросила мою маму отдать на воспитание Марусю – хоть немного меньше заботы будет. И мама согласилась, ведь забот в нашей семье, действительно, хватало — подрастала годовалая Лида. Мы ее носили за спиной как рюкзак, когда ходили пасти овец. Если овцы убегали, повесим люльку вместе с Лидой на сучок дерева, а сами – за овцами. Бригадир, увидев эту картину, сжалилась над нами, стала давать маме работу поближе к дому, чтобы она смогла присмотреть за детьми и покормить Лиду грудью.
Война научила нас многому
Война научила нас, детей, думать и работать за двоих. По вечерам мы плели лапти у железной печи. На печке пекли прошлогоднюю замороженную картошку. Ее мы собирали весной, замачивали прямо в бочке в холодной воде, и когда кожура отделялась от картошки, чистую картошку нарезали дольками и пекли на железной печи. Деликатесов не было, вместо них мы варили кашу из семян лебеды, суп из крапивы и полевого щавеля, в котором плавало несколько ломтиков картофеля, и не было ни мяса, ни масла. Эта еда нам казалась объеденьем.
Мы набивали животы, а есть хотелось по-прежнему.
Всех лошадей, пригодных для езды, забирали на фронт, в деревне оставались быки. И их приучали к упряжке. Вспоминаю один случай, который произошел со мной. Как-то меня послали, чтобы я запрягла быка. Возилась я долго, хотела поставить рогатого между оглобель. Но ничего не получилось. Толкаю быка в сторону, пытаюсь подвинуть, но мне это не под силу – и он стоит, как вкопанный.
Подошел ко мне местный мальчишка Очан, стал учить, как с быком справиться. Он что-то прошептал на ухо быку, а тот стоит, не шелохнется. Тогда Очан еще раз приблизился к его уху и как вонзит в ухо большую булавку! Бык рванул так, что мы едва успели отскочить в сторону. Увидев это зрелище, мать Очана – тетка Дарья – мигом подошла к нам.
— Вы что творите, неучи, что делаете? Это ведь вам не лошадь, а бык. Он не привык назад пятиться, он все время вперед рвется.
Мы начали делать, как нас учила тетка Дарья. Я держу быка, а Очан за оглобли подтягивает к быку телегу. Так и запрягли. Глядя на нас, и другие мальчишки научились запрягать быка.
Потом, когда я повзрослела, бригадир дал мне коня по кличке Кедрон.
Кедрон никогда не торопился, не ржал, как другие жеребцы, любил постоять на месте час, а то и два, никуда не убегал.
Вообще бригадир всегда ставил нас в пример другим, говорил, что мы ответственные и всегда выполняем его поручения.
Люди, поднявшие страну из руин
Война пролетела за работой и ежедневными домашними заботами. Из 68 мужиков, ушедших на фронт, вернулось всего 24 человека. Большая часть мужской работы легла на женские плечи. Поэтому продолжали работать, восстанавливали страну в послевоенное время. Днем работали на полях, в лесу, на фермах, а с наступлением ночи нужно было ехать пасти лошадей. Да не просто у костра сидеть, а глядеть в оба, чтобы лошади не ушли, не пропали, чтобы никто их не потравил. Некоторыми ночами не удавалось сомкнуть глаз. Работу совмещали с учебой.
Вспомнишь военные и послевоенные времена – и по всему телу пройдет дрожь, и ноги становятся будто ватными. Недоедали, как придется питались, но работали. И еще пытались перевыполнить нормы. И при этом получали гроши.
Годы войны для нас – годы не только страданий и лишений, но и великого противостояния и мужества. Мы ковали нашу общую Победу. А многие женщины после мобилизации отправились на лесозаготовки и строительство железных дорог. Среди таких женщин была моя старшая сестра Софья.
Многие десятки тысяч людей моего поколении получили медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Достойная награда Родины!
Родная деревня – это не только памятные тропинки, по которым бегали в детстве босиком, но прежде всего – это люди, благодаря труду которых стоит родная деревня, живет и процветает.
После войны хозяйство деревни Тыло пришло в такой упадок, что многие мужчины, вернувшиеся с фронта, не знали, за что взяться. Прошло немало времени до того момента, как застучали топоры, как дядя Федор, запустив движок, дал электричество в дома. Началась новая жизнь, заиграли свадьбы, зазвучали песни, люди принялись за строительство домов. Всей деревней пели веселые озорные частушки под гармонь Василия Леонтьева.
Деревня Тыло – наша родина, наша колыбель, где жили наши деды и прадеды, и живут по ей день наши родные. Одно поколение сменяет другое. Когда я в последний раз приезжала погостить в родную деревеньку Тыло, я побывала на веселых и богатых свадьбах.