Защита прав
Скорую вызывать нельзя!
Анастасия ПОПОВА
Скорую вызывать нельзя! И другие особенности коррекционного интерната.
– Нет, я не боюсь потерять работу. Но как я без них и как они без меня? А если эта девочка будет на них кричать? Кто им будет перед сном рассказывать сказки про них, как это делаю я?
Так про своих подопечных говорит Елена Емец, ныне помощник воспитателя. Она и другие сотрудники филиала возмущены действием директора, которые адекватными назвать сложно, и реакцией на их обращения компетентных органов…
Решил сэкономить на хлебе…
Елена Емец работает в коррекционном интернате № 1, в филиале, который находится на проспекте Красного Знамени. Там проживают дети с отставанием в развитии в возрасте от 3 до 12 лет. Прежний директор филиала, бухгалтер и завхоз были осуждены за должностные преступления, после чего какое-то время интернатом командовали и.о.
Примерно год назад появился новый директор Андрей Смирнов. Отношения с этим руководителем у некоторых членов коллектива не заладились. Например, после долгой и упорной борьбы со Смирновым была переведена в головное здание интерната врач Наталья Оведько. Со слов помощника воспитателя Валентины Курбацкой, Наталья протестовала против того, что новый директор сократил норму потребления хлеба на ребёнка.
– Когда он пришёл, решил сэкономить на хлебе, – вспоминает Елена Емец, ныне помощник воспитателя. – У нас в каждой группе есть мешок, хлеб остаётся, мы его туда бросаем. На кухне хлеб подсушивают, дети целыми днями могут есть. Что здесь плохого? Дети всегда хотят есть, особенно мальчики 12 лет. Директор пришёл, посчитал по головам детей и обнаружил, что на полдник на группу «Коты» дали две лишние булочки хлеба и лишний стакан молока, заставил вернуть на кухню, сказал: «Ах, у вас остаются сухарики, значит, нужно урезать норму хлеба!» И он её урезал. Дети ходили голодные, потому что полтора кусочка хлеба мало для 12-летнего мальчика.
Со слов «ночных», проблему разрешила врач Наталья Оведько, она ругалась со Смирновым до того, что пришлось привести санэпидстанцию. И приехавшие специалисты объяснили Смирнову, что так нельзя. И хотя врач победила, месяц дети были на голодном пайке.
Кстати, врач и директор воевали не только из-за хлеба. Как вспоминают «ночные», однажды Смирнов запретил без его ведома вызывать скорую. Во времена свиного гриппа у нескольких ребят поднялась температура, врач вызвала скорую, а Смирнов ей выговаривал за это.
– Я прошлым летом заменяла повара, которая уходила в отпуск. Я знаю, какими продуктами кормили детей. Свинину мы не даём в принципе – у наших деток много заболеваний. Разрешено кормить говядиной или курицей. Не так давно детям почти не давали нормального мяса – была говяжья обрезь с голов и тушёнка. Когда я пришла на кухню и увидела это месиво, мне чуть дурно не стало! – говорит Елена Емец.
Валентина Курбацкая подтверждает, что обрезь и тушёнку давали детям, но сейчас директор это прекратил – видимо, испугался проверок. Зато теперь что-то творога не видно.
Закрыли комнату психологической разгрузки
Как говорит Елена Емец, команду нового директора компетентной назвать сложно. Например, заместитель директора Светлана Бубнова сделала своим личным кабинетом кабинет психологической разгрузки детей. Как рассказывает Елена Емец, в этом кабинете проходили занятия детей с психиатром, логопедом и другими специалистами. Учитывая, что в интернате находятся дети, имеющие нарушения психики, вряд ли этот шаг можно назвать умным.
– Бубнова часто сидит на больничном – раз в месяц точно. Мало понимает в работе. Когда речь зашла о том, что нужен график учёта рабочего времени, а на основании этого графика нам начисляются деньги, она трижды пыталась его составить. Пришлось вызывать старого завхоза, ей объясняли, что есть норма рабочего времени, и меньше неё нельзя ставить, допустим, десять выходных у меня никак не может быть, я должна выработать норму, – говорит Елена Емец.
Смирнов в кризисные времена ввёл режим экономии. Коллектив был согласен с тем, что экономить надо – беречь электричество, сокращать ненужные должности. Но не так же!
Самым страшным для персонала, сидящего и без того на копеечной зарплате, стало её уменьшение. Наталья Оведько, например, из-за того, что её незаконно лишили части надбавок, судилась со Смирновым выигрывала суды.
– Я получала 12 тысяч из-за того, что у меня было много часов, теперь получаю 9-10 тысяч рублей за ту же работу, – говорит Валентина Курбацкая.
Елена Емец сейчас получает около 7 тыс. рублей, но уменьшение зарплаты ещё впереди.
Нечего жиреть на семи тысячах
И Курбацкая, и Емец некогда были младшими воспитателями в ночное время. Так записано в трудовой книжке Емец. Она работает в интернате 4 года. Курбацкая – около 15 лет. Она помнит, что в своё время, дабы добиться должности именно младшего воспитателя и увеличения зарплаты, прошла обучение в ПИПКРО. Смирнов ей заявляет: «Чтобы сохранить эту должность, обучение надо проходить каждый год», хотя Курбацкая уверена: обучение нужно было пройти разово.
Всё дело в том, что «ночным» Смирнов предложил подписать новый трудовой договор. Заметьте, при том что их обязанности остались прежними. После трудового договора они стали помощниками воспитателя.
– Предлагать подписывать такой договор, на мой взгляд, было неправильно, если обязанности у меня не изменились. У меня 6 разряд – самый высший для этой категории работников. Впервые мы почувствовали, что что-то не так, когда наш отпуск вместо 56 дней стал 36 дней. Мы возмутились: «Позвольте, мы относимся к учебно-вспомогательному персоналу, у нас должно быть 56 дней!» В нашем интернате такие категории работников: руководители, специалисты, учебно-вспомогательный персонал, к которому относятся младшие воспитатели 3-6 разряда и рабочие, к которым относится помощник воспитателя, там только до 3 разряда, у помощника воспитателя действительно только 36 дней отдыха, – говорит Елена Емец.
Она вспоминает: подошли к Смирнову, спрашивают: «Почему вы нас так унижаете?» Он говорит: «Вы подписали бумагу, вы теперь помощники воспитателя». Переморщились: «Ну, дураки, не надо было подписывать».
– У нас коррекционное учреждение, мы получаем доплату 40% за напряжённость работы, – говорит Елена Емец. – Приходит бумага о снятии надбавок. Если я получаю 6 800 рублей и не будет этих 40%, что я буду получать? Пока мы со Смирновым воевали, надбавку он понизил до 25% с 40%, говорит: «Соглашайтесь на это». Но надбавки нам даёт постановление губернатора. Директор обещает, что это временная мера, и потом будет надбавка 50%, но мне не нужно потом, я хочу получить сейчас мои деньги. Все с этим согласились, только три человека упёрлись: я, Валентина Курбацкая и Светлана Игнат.
У помощника воспитателя и младшего воспитателя совершенно разная ответственность. Помощник воспитателя помогает одевать детей, мыть посуду – в общем, техническая работа. Воспитатель несёт ответственность за жизнь ребёнка.
Департамент образования: а чё в этом такого?
Что б вы представляли, с каким контингентом работает «ночной» воспитатель:
– Мы приходим с полвосьмого и до утра, ночью мы заменяем всех. У меня сейчас дети пяти-шести лет. Мало того, что у них умственная отсталость, так ещё куча сопутствующих заболеваний: астма, желудочно-кишечные заболевания, проблемы с сердцем. Некоторым детям нужна операция. Например, мальчик в моей группе. У него нос не дышит. Дышит ртом. Если он подпростыл и лёг на живот, может задохнуться. Его нужно на бочок класть, – говорит Елена Емец.
Далее она рассказывает про своих ребят: вечером приходит, детки ужинают. Они очень возбудимые. Один ребёнок забрал кусок хлеба у другого и съел. Обиженный малыш закричал не своим голосом, подпрыгнул и упал, ударился головой об пол. Это такая реакция, и никто не может сказать, что он сделает в следующий момент. Другой ребёнок просто бежал по группе, споткнулся на ровном месте, упал, потерял сознание. Воспитатель сделала искусственное дыхание, привела в чувство.
– В моей группе девочка, пришла три года назад, однажды села возле кровати, сидит, чиркает зажигалкой… – говорит Елена Емец. – Наши дети всё прячут под матрац, под подушку или в рот. И лежат. Мы, опытные люди, знаем, что надо проверить. Если руку затолкал под подушку, надо посмотреть, что в руке. У него может быть гайка, болтик – всё, что угодно. В рот засунул, заснул, задохнулся… Есть мальчик тихушник. Он всё исподтишка делает, ты будешь думать, что он спит, даже дышит, как спящий, ты уходишь, он начинает бродить по спальне, может залезть в стол к воспитателю. Может дёрнуть кого-то. А некоторые дети засыпают тяжело. Когда засыпают, издают звуки: «А-а-а» или мотают головой. Есть девочка, у неё мышечные спазмы. В каком заснула положение, в таком и будет лежать, когда проснётся, как коряга. А если дети заболели, насколько велика становится опасность потерять ребёнка! Больше месяца назад болел ребёнок. Была температура. Медсестра оставила нурофен. Его в бутылке было мало. Я смотрю – у ребёнка температура повышается, других посмотрела – ещё у четырёх поднялась температура. Врача нет. Но я разделила нурофен на всех, бутылочку водичкой заливала, чтобы капли высосать… Это нормально. Не то, чтобы нормально. Естественно. В жизни всякое случается.
Сейчас опальных «ночных» стараются выдавить из учреждения. Уже взяли двух девушек. По сведениям, которые поступили к Емец, девушки – бывшие воспитанницы детского дома. Молоденькие. Специального образования нет, непонятно, прошли ли они инструктаж. Опытный человек, который вырастил своих детей, да и знает об особенностях подопечных, всегда, случись что, выход найдёт. А что сделает молодая девчонка, если ребёнок, например, проглотит гайку?
По поводу всего, что происходит в филиале, ныне помощники воспитателя обращались в инспекцию труда. Там проверку провели, но больших нарушений не нашли. Также наши борцы писали письмо на имя Дарькина. Им даже проверяющих выслали, но эти проверяющие не доехали до филиала и направились проверять головной офис.
Как только закончились новогодние каникулы, я направила запрос в департамент образования и науки ПК. Я интересовалась, где конкретно проводилась проверка, разрешено ли кормить детей тушёнкой и обрезью, и ещё по нескольким пунктам. Когда надоело ждать письма, позвонила в Департамент, удалось даже поговорить с директором, Верой Кузнецовой. Однако при нашем телефонном разговоре Вера Ивановна заняла оборонительную позицию. В частности ответила, что многие вопросы не поняла. Ждать было некогда, мы договорились о встрече в понедельник. Но в понедельник Вера Ивановна оказалась чересчур занята.
Емец получила письмо от имени Веры Кузнецовой (и меня не волнует, это она его готовила или мелкий чиновник департамента). Общий смысл – Вера Ивановна не находит ничего ужасного в том, что перезаключили трудовые договоры. Я не знаю, насколько плохо это с точки зрения законодательства, но с точки зрения адекватной кадровой политики, нормальной работы детского учреждения и здравого смысла то, что творится в филиале, и реакция на всё это департамента выглядит, как минимум, странно.
При том отношении, которое демонстрируют работникам филиала директор и нам департамент образования, не удивлюсь, что если ребёнок, не дай Бог, проглотит гайку или умрёт от гриппа, он же сам и останется виноват...
Анастасия ПОПОВА
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
