Экономика
Здравозахоронение
Марина ЗАВАДСКАЯ
Когда-то давным-давно, во дни моей молодости, во Владивостоке бытовала такая ироническая поговорка:
Сердца нет - иди в мед,
Души нет - иди в пед.
А если нет ни там ни тут -
Иди в рыбный институт.
Но, в конце концов, ладно уж, пусть врач не любит своих пациентов, главное - чтобы лечил нормально.
ОНА УМЕРЛА
13 августа женщине стало плохо на работе, Любови Кадочниковой. Как полагается, вызвали «скорую», которая, как обычно, приехала не очень скоро - через 40 минут. Поскольку дочь, Ольга Маслова, работала в той же организации, она поехала вместе с матерью в больницу - на Первую Речку.
В приемном отделении мать и дочь просидели 15 минут - напомню, больная не своим ходом пришла, ее на «скорой» привезли. В конце концов Ольга, не выдержав, заглянула в кабинет терапевта и спросила, когда же их примут.
- Закройте дверь! - сказала врач. - И вообще, стучаться надо!
Хотя ничем предосудительным она там не занималась - так, бумажки перекладывала.
Наконец она велела заходить в кабинет, а сама вышла. Потом вернулась, выставила Ольгу за дверь и приступила к своим обязанностям.
Через 30 минут Любовь Дмитриевна вышла из кабинета, сказала, что ей сделали кардиограмму, и надо ложиться в больницу.
До терапевтического здания мать и дочь сопровождал студент-практикант с историей болезни в руках.
Добрались до здания - и узнали, что надо идти на пятый этаж. Лифт, конечно же, не работал, и больная женщина ползла на пятый этаж, держась за перила, как за канат.
Врач оказалась молоденькая, хотя это ни о чем не говорит. Она подсела к больной на кровать и стала задавать вопросы. Любови Дмитриевне было плохо, и она стала нервничать.
- Не надо тут нервничать, у меня таких, как вы, достаточно! - сказала врач.
Потом заглянула в историю болезни и спросила:
- А где ЭКГ?
Ольга сгоняла за бумажкой с результатами ЭКГ в приемное отделение. После этого врач выписала лекарства, и Ольга сгоняла за ними в аптеку. Поскольку врач велела «прокапать» лекарство, Ольга отдала капельницу (тоже купленную ею) медсестре, поговорила с мамой, сказала, что навестит ее завтра, и ушла, не дождавшись медсестры с капельницей.
Утром в палате Любови Дмитриевны не оказалось.
- Вашу бабушку перевели в другую палату, - сказали Ольге больные.
Ольга пошла в ординаторскую, где увидела двух врачей, одна из которых была вчерашняя девушка.
- Куда вы нашу бабушку перевели, в какую палату? - спросила Ольга.
А ей и говорят:
- У нас плохие новости, ваша мама умерла.
МЫ НИЧЕГО НЕ ИССЛЕДУЕМ
Шесть лет назад у Виктории Андрусенко обнаружили заболевание печени. Обнаружили Валентина Кривцун, мать Виктории, 25 лет проработавшая в мединституте, и ее ученица Лидия Богданова, работающая в «Асклепии». Заболевание было не столь уж серьезное, и лечилась женщина амбулаторно.
Но в следующем году после маточного кровотечения у Виктории резко упал гемоглобин и другие показатели крови, и она попала в реанимацию МСЧ рыбаков с малокровием. Ей вводят в большом количестве кровь и кровезаменители, не обращая внимания ни на больную печень, ни на отсутствие у больной мочеиспускания в течение трех дней, почему-то не предполагая перегрузку организма жидкостью.
Валентина Прокофьевна, узнав об этом, побежала в аптеку за мочегонными, а Викторию перевели в гастроэнтерологическое отделение. Там ей внутривенно стали вводить фуросемид, мочегонный препарат. А через некоторое время назначили гентамицин - трехразово, в больших дозах, хотя для печени этот препарат токсичен, а сочетание его с фуросемидом недопустимо, так как вызывает коматозное состояние и смерть. Об этом, конечно, написано в медицинских справочниках, но их же читать надо!
Валентина Прокофьевна звонит своей ученице Лидии Богдановой, и та рекомендует нужные лекарства, каковые мать покупает и с трудом добивается правильного их введения. Как только состояние Виктории слегка улучшается, ее выписывают домой, не закончив лечение. Кстати, завотделением Людмила Суслова - тоже ученица Валентины Кривцун.
Врач поликлиники №12 Г. Овчаренко, куда после выписки из больницы обратилась Виктория Андрусенко, тут же направила ее в краевую больницу №1, где Виктория провела две недели и была выписана с незначительным улучшением. А через 9 дней - снова маточное кровотечение. Приезжает «скорая», но Виктория отказывается ехать в больницу. Ее можно понять: пока что ничего хорошего больницы ей не дали. Но желание или нежелание больного - вовсе не закон для врача. Не всегда больной в состоянии оценить тяжесть своего состояния, последнее слово за врачом.
Но врачи «скорой» соглашаются с Викторией - и уезжают, хотя Валентина Прокофьевна просит их не слушать дочь и отвезти ее в больницу. Вторая «скорая» поступает так же.
Тогда мать звонит в поликлинику врачу Овчаренко, и та выписывает направление в краевой гепатоцентр, откуда Виктория недавно была выписана. Ведь любое кровотечение у нее возможно как осложнение основного заболевания.
Мать и муж Виктории на попутке везут больную в крайбольницу, где ее, конечно же, отказываются принять. Кому нужна такая тяжелая больная!
Долго длятся переговоры. Больная лежит на лавочке. Приходят врачи, в том числе Людмила Молдованова, заведующая гастроэнтерологическим отделением, тоже бывшая студентка Валентины Кривцун, и Наталья Орловская, и ныне числящаяся доцентом того же мединститута. Последняя упрекает Валентину Прокофьевну - вероятно, по праву коллеги, - что та, сама врач, привезла им такую тяжелую больную, к тому же алкоголичку.
Почему алкоголичку? Ну как же: цирроз печени - болезнь алкоголиков! Вообще-то эту болезнь можно заработать разными путями, в том числе в результате вирусного гепатита (которым, бывает, врачи нечаянно заражают пациентов). Виктория же в 98-м отравилась грибами, а ведь любое отравление - удар по печени. Впрочем, в истории болезни Виктории записано, что ее цирроз «неясной этиологии», то есть происхождения, и никакого алкоголизма. Но чего не скажешь сгоряча!
В конце концов Викторию осматривает гинеколог, но к себе в отделение не берет, а отправляет в городскую больницу на Первой Речке, где врачи быстро останавливают кровотечение, удивляясь, как можно было такую нетранспортабельную больную транспортировать.
Валентина Кривцун обратилась в суд с иском к врачам краевой больницы на их неправомерные действия. Но суд решил, что все нормально, все правомерно, больница в тот день не была дежурной, так что жалоба необоснованна. А что оскорбили, обозвав Викторию алкоголичкой, так пусть подает иск о защите чести и достоинства.
После всех этих событий Валентина Прокофьевна лечила дочь сама, дома, традиционными и нетрадиционными методами, и Виктория стала постепенно поправляться.
Но в марте этого года после гриппа болезнь обострилась, и Виктория снова попала в горбольницу. Разумеется, лекарства дочери приносила Валентина Прокофьевна по рекомендации, разумеется, Лидии Богдановой.
Новым было только то, что на 11-й день лечения завотделением Валентина Логинова объявила, что завтра заканчивается срок, установленный главой горздрава В. Струковым, поэтому ищите другое место, где болеть, а нас штрафует ФОМС (фонд обязательного медстрахования) и страховое общество, если мы больного держим у себя дольше 12-ти дней.
Может быть, врачи и не врут, но лучше проверить. Валентина Прокофьевна позвонила в ФОМС. Там очень удивились, сказали, что это нарушение прав больного, и что больной должен находиться в стационаре столько, сколько надо для излечения.
Тем не менее вскорости собралось что-то вроде комиссии (были и представители горздрава), и Викторию выписали на 20-й день.
Дома у нее на ягодице обнаружился абсцесс, т.е. нарыв на месте плохо сделанных уколов. Начали лечить дома, но хирург 12-й поликлиники посоветовал все-таки отправить Викторию «в хорошие больничные условия», в ту же горбольницу, в гнойное отделение.
Ну, назвать гнойное отделение «хорошими условиями» может только тот, кто там не бывал. Тем не менее лечение было проведено, и лечащий врач Валентина Курочкина сказала, что «дней через 5 выпишем». На пятый день Викторию в больнице посетила мать (до этого она сама болела) и обнаружила у дочери одышку. Врач Курочкина удивилась, с чего бы это. Виктории сделали рентген и ЭКГ, но ничего не обнаружили. Врач решила ввести Виктории «для питания сердца» раствор калия.
- Что-то мне как-то плохо, - сказала Виктория после капельницы.
Мать пошла к врачу и попросила больше не вводить дочери калий, тем более что не исследовали кровь на количество в ней калия. Если его будет слишком много, давление может понизиться вплоть до остановки сердца.
- Но мы в отделении никогда не исследуем кровь у больных на наличие калия! - сказала Валентина Курочкина.
После того, как Валентина Кривцун ушла домой, Виктории стало хуже, она потеряла сознание. Ее перевели в реанимационное отделение, где она и скончалась от остановки сердца.
НЕ ВПРАВЕ СПРАШИВАТЬ?
Нет, я не хочу сказать, что все врачи - бессердечные невежды. Или что таковы врачи городской больницы. Или краевой... Нет.
Везде, во всех больницах есть нормальные врачи, а есть - вот такие. И эти два случая - далеко не единственные, я уже писала о подобном («Старикам одна у нас дорога» - АВ №34).
Почему с этим не борются те, кто вроде бы должен - горздрав, крайздрав?
Вот что сказал по телефону чиновник крайздрава (по телефону - поэтому пусть останется анонимом):
- Врачи получают две с половиной тысячи рублей. Поэтому мы не имеем права спрашивать с врачей за ошибки.
Как это гнусно - совесть у чиновника! К каким неприятностям и трагедиям она приводит!
Чиновнику от здравоохранения стыдно, что врач, то есть человек, владеющий жизненно необходимой профессией, получает за свою работу мало, гораздо меньше чиновника. Делиться он не собирается (да на всех и не хватит), ратовать за повышение зарплаты врачам - тоже (поссоришься с начальством - лишишься теплого местечка). Остается только сочувствовать бедным врачам и тем самым обрекать на страдания больных. Авось когда-нибудь проблема сама решится!
Э, нет! Поздно, милый, пить боржоми! Этим «троечникам», как их называет Валентина Кривцун, и высокая зарплата не поможет стать умелыми, знающими и внимательными. Это уже навсегда.
Ведь и сейчас они могли бы найти более высоко оплачиваемую работу. Работает же Лидия Богданова в «Асклепии»! Не за две с половиной!
Но троечников туда не возьмут.
Так и будут они прозябать на свои копейки на непосильной для них работе.
Но... не понимаю. Вот хоть убей - не понимаю. Зачем эти люди в молодости поперлись в мед?
Не лучше ли было бы им пойти в рыбу?
Марина ЗАВАДСКАЯ.
На снимке Виктория Андрусенко.
Другие статьи номера в рубрике Экономика:
