Вселенная
Стихи
Александр ЕГОРОВ
Александра Егорова мы знаем как художника, любящего суровые рембрандтовские краски, читали его тревожно-напряженные строфы, полные переживания за родную страну, в очередной раз оказавшуюся в эпицентре тяжких испытаний.
В новой книге «Цитадель» поэт - все тот же воитель, но и ему не чужды переживания страсти нежной к отеческой земле, женщине, вообще к человеку. В увидевшем свет сборнике и этот мастер слова удивляет нас обращением к новой форме и жанру. Как пишет в послесловии к книге профессор В. Совастеев, новое увлечение поэта - сонет. Даже белый сонет. И тут он вступает в полемику с теми, кто предрекает незыблемый конец сонета.
КАМЕНЬ ВЕРЫ
Отринув суету глагольного спряженья,
Спиральный цикл толпы весь до конца пройдя,
Открыл в самом себе талант двойного зренья,
Увидел белый цвет калёного гвоздя.
И тут случилось то, чего не будет с вами,
Хулители мои, любезные друзья,
Мне камень дал Господь на дне глубокой ямы,
Опору крепкой веры в бездне бытия.
И этим спас меня, хоть не был я повинен,
Над бездной зацепив незримой пуповиной.
Я стал любить людей, и с большим напряженьем
И гибельной отвагой, не жалея сил,
Во всякий день и час со злом вступал в сраженье,
Поскольку знал, что Он на то благословил.
ЖИЗНИ ПИР
Кто честен был, на жизни пир непрошен,
Минуя стол, не проявляет спесь.
Безвинно заклеймён, бедою огорошен,
Он на юру стоит почти прозрачный весь.
В гортани теснота от мыслимых глаголов,
Пульсирует в крови надежды слабый звук,
Сквозь грани пирамид, плывущих в небе голом,
Увидел миллионы чьих-то грозных рук.
Как ни был он спелёнут страха пуповиной,
Но всё же разогнул свою худую спину,
И понял: жизнь мертва, а воздух много бренней,
Редакторы, как встарь, манкируют строкой,
Но ты одним живёшь из ста стихотворений,
Хоть слово оживёт, и станет - острогой!
НЕСЛЫШНОЕ ПАДЕНИЕ ЛИСТА
По-видимому, нас не переделать,
Нам недоступно злое ремесло.
Небесные, иные ждут пределы...
Смотри, листок по ветру понесло.
И сразу мысль ожгла меня крапивой,
Цинично, может, как-то прозвучит:
Не сдать нам нашей юности в архивы,
Тем более, обратно получить.
С очередной потерей адресата
Легчайшей тенью промелькнёт досада.
В итоге мудрость? Нет, скорее, старость,
Всё реже открываются уста...
Смотреть и слушать, видимо, осталось
Неслышное падение листа.
НЕВИДИМАЯ КРАСОТА
Картофельной ботвы дымят останки,
К земле струится невесомый стяг,
И, миновав дремотный полустанок,
В село крадётся серый холостяк.
Тяжёлые поскрипывают спицы,
Колёсный деготь зверю в ноздри бьёт
Кобылу пожалев, седой возница
С кобылой рядом медленно идёт.
Осенний день до одури погожий.
Ремённые ослабевают вожжи.
О чём таком мечтается заветном
И видится за сотую версту?..
Иль чует сердце в окоёме светлом
Невидимую миру красоту...
ТЕНЬ ТОПОРА
В льняной тиши под серым небосклоном,
Из-за раскисшей глинистой межи
Везут с полей последние суслоны,
Сам-пятерик тяжёлой спелой ржи.
Низовый ветер стелется в заполье,
В ольховой пойме кружит вороньё.
Там для заплота кто-то рубит колья,
Тяжелые сутунки на драньё.
В притопленном подшерстке краснотала
В бочажину луна глядит устало.
А за рекой, бедуя неповинно,
Ольхе и вязу верная сестра, -
От страха содрогается рябина,
Боится даже тени топора.
ПАМЯТНИК МАНДЕЛЬШТАМУ,
11.12.01.
Земля одела с буклями парик,
Вокруг снуют безрадостные лица.
Я вижу, как над городом парит
Твоя душа почти свободной птицей.
Незримой цепью гнёт её к земле,
Страстями века, истиной ущербной.
Останки плоти вопиют во мгле,
Под грудой унавоженного щебня.
Век-дровосек, повторно возлюбя,
Погладил ночью обухом тебя.
По-птичьи, гордый взгляд свой устремив
На горнюю невидимую точку,
Не знаешь, что наследники громил
Готовят снова подлую заточку.
(Прочитано при открытии памятника).
Другие статьи номера в рубрике Вселенная:
