Правозащитники просят уполномоченного по правам человека инициировать введение квот для бывших силовиков в общественных наблюдательных комиссиях



Члены правозащитной сети «Гулагу.нет», а также представители рязанской, саратовской, башкирской, санкт-петербургской и московской общественных наблюдательных комиссий обратились к уполномоченному по правам человека Элле Памфиловой с просьбой инициировать и закрепить законодательно установление квот на участие бывших силовиков в общественных наблюдательных комиссиях. Об этом «Известиям» рассказал руководитель «Гулагу.нет» Владимир Осечкин.

— Совершенствование законодательства о правах человека и гражданина и приведение его в соответствие с общепризнанными принципами и нормами международного права является прямой задачей уполномоченного по правам человека. Поэтому мы и решили обратиться к Элле Памфиловой с просьбой инициировать законодательное установление квот для силовиков в организациях, защищающих права заключенных, — а это прежде всего общественные наблюдательные комиссии страны, — прокомментировал свою инициативу Осечкин.

В 2008 году Дмитрий Медведев, занимавший тогда пост президента, подписал указ о создании общественных наблюдательных комиссиях (ОНК) в местах лишения свободы. Они были созданы для борьбы с нарушениями прав заключенных, от которых поступали многочисленные жалобы на сотрудников колоний. Члены ОНК имеют уникальную для российских правозащитников возможность беспрепятственно входить в любые следственные изоляторы временного содержания, а также в исправительные колонии без разрешения руководства. Посещения носят уведомительный характер, когда члены ОНК за день (а порой и за час) уведомляют об этом руководство учреждения. Более того, члены ОНК вправе использовать средства видеофиксации — фотоаппараты и видеокамеры. Согласно статистике, собранной правозащитниками, со времени введения института количество жалоб на нарушения прав человека уменьшилось вдвое.

— Главная проблема, которая в настоящий момент стоит перед правозащитниками, — это засилье силовиков в рядах ОНК и организаций, занимающихся защитой прав заключенных. Они намеренно идут в правозащитники, чтобы покрывать своих друзей. Самый яркий пример — это генерал Валерий Базунов из аппарата уполномоченного по правам человека. Он был принят туда предыдущим омбудсменом Владимиром Лукиным. Он прямо заявлял нашим представителям, что, поскольку он сам бывший генерал, то не будет помогать в расследованиях против силовиков, — возмущается Осечкин.

Назначенная 20 марта на пост уполномоченного по правам человека Элла Памфилова на вопрос «Известий» о возможности поддержки инициативы о квотировании заявила, что это преждевременный вопрос.

— Я пока принимаю дела, не вошла еще в курс дела. Надо сначала посмотреть, поработать, а потом принимать решение, — подчеркнула она.

Член московской ОНК Михаил Сенкевич считает, что членство бывших силовиков в организациях, призванных препятствовать нарушениям со стороны их бывших коллег, подразумевает конфликт интересов.

— Сейчас во многих регионах России в ОНК вошли силовики, которые находятся в тесной связке с руководством колоний, организовали монополию и не пускают других членов комиссий проверять места лишения свободы без их ведома. Это противоречит закону, согласно которому все члены ОНК равны, а председатель осуществляет только координирующие функции. И вот нам приходит сигнал о нарушениях со стороны руководства колоний или СИЗО, а они идут туда и составляют акт о том, что ничего не подтвердилось. Это порочная практика, которую надо прекращать, — утверждает правозащитник.

Член постоянной комиссии по контролю за правоохранительными органами Совета при президенте по правам человека Игорь Каляпин согласен с тем, что механизм формирования ОНК не совершенен. Однако, на его взгляд, квотированием вопрос не решается.

— Нынешний механизм формирования далек от идеала, действительно есть жалобы на то, что комиссии формируются из удобных для ведомств людей с использованием административного ресурса. Но вопрос о квотировании проблему не решает — удобные люди не обязательно могут быть бывшими силовиками. Формально это могут быть люди из общественных организаций. Кроме того, среди бывших силовиков много хороших специалистов, которые в отличие от некоторых представителей правозащитного сообщества, много кричащих о проблемах и зарабатывающих этим популярность, но не решающих этих проблем, умеют урегулировать вопросы, не создавая лишнего шума, — подчеркнул он.

Член комитета Госдумы по гражданскому и уголовному законодательству Юрий Синельщиков напоминает, что, например, в среде адвокатов также много бывших сотрудников правоохранительных и следственных органов, однако они успешно защищают людей.

— На мой взгляд, у правозащитников есть перекос в сторону убежденности в неправоте сотрудников правоохранительных органов. Им дай волю, так они бы освободили всех заключенных. На мой взгляд, это неправильно. Кроме того, здесь сложно сказать, кто кому друг, а кто враг. Казалось бы, прокурор — обвинитель — должен быть злейшим врагом заключенных. Однако когда они поднимают бунты, то первым делом зовут прокурора, потому что это единственный человек, который может приструнить силовиков, — отмечает депутат.

Согласно статистике, прокуроры 56% надзорных жалоб подают в пользу заключенных с просьбой смягчить приговор, переквалифицировать статью на более легкую, освободить условно-досрочно, заключает парламентарий.