Защита прав
Уваров знает, кто убил Листьева
Газета “Саратовский Арбат”
Нашему корреспонденту удалось разговорить самого знаменитого следователя Советского Союза. Борис Уваров не дает интервью журналистам, но для Александра Куртасова сделал исключение.
Сослуживцы по генпрокуратуре говорят, что Уваров обладает собственными феноменальными методами ведения расследования.
Ни одно громкое уголовное дело в стране в 80-90-х годах не расследовалось без участия Бориса Ивановича. Когда следствие заходило в тупик, очередной генеральный прокурор раздраженно бросал: “Почему без Уварова? Немедленно подключить к следствию, все бразды руководства ему”. Хотя сам прекрасно знал, что Уваров ведет одновременно 10-15 не менее важных дел. И все по-своему. Он добился признаний маньяка по кличке Санитар, убившего в восьмидесятые годы почти 60 человек, допрашивал его много часов так же дотошно. Уваров расследовал убийство таксиста Гаглоева. Это было первое в стране уголовное дело по факту национальной вражды между осетинами и ингушами. Свои методы расследования Борис Иванович использовал и в нашумевшем тогда деле цеховиков из Чечни, по которому проходило более 100 человек. На большинстве удачных расследований Уварова делали карьеру другие. Первый секретарь обкома, заместитель министра внутренних дел.
Многие уваровские дела до сих пор под грифом “секретно”. В 1972-1974 годах он раскрыл коррупцию среди высших должностных лиц в прокуратурах города Москвы и страны, партийно-советских работников Узбекистана (задолго до Гдляна и Иванова). Тогда же ему удалось отправить за решетку председателя райсуда, за взятки освобождавшего преступников. За Уваровым числится и успешное проведение следствия по делу председателя Совета национальностей Верховного Совета СССР Насретдиновой, взяточницы, известной своими амурными похождениями: при обыске, это в советские-то времена, у нее обнаружили деньги и драгоценности на миллионы и еще... мужской гарем. От расстрела, который ей светил, преступницу выручило Политбюро ЦК КПСС, отправив Насретдинову послом в одну из жарких стран.
Когда Уварову приходилось заниматься расследованием преступлений в высших эшелонах власти, он чувствовал себя, по его словам, так, будто зажат в тиски, а кто-то наверху расчетливо закручивает винт.
- Борис Иванович, как же вам удавалось расследовать уголовные дела против “касты неприкасаемых”?
- Уверен, прежде всего потому, что мое жизненное кредо - опора на абсолютно установленные факты и Закон. И, конечно же, выручала личная безупречная репутация. Сколько против меня было различных провокаций, покушений, трудно представить. Какие блага сулились - от министерского портфеля до завотделом ЦК и даже кресло Генерального прокурора. Возможно, это прозвучит несколько избито, но наибольшее удовлетворение я испытал, когда взял одного из крупнейших воров в законе, уже раскинувшего криминальную сеть в США и по всей Европе. Он мне сказал: “Знаешь, Борис Иванович, я в состоянии купить всех и вся. Мне уже ничего не надо. Все идет по инерции. Но если бы ты знал, как я завидую тебе. Ты умрешь человеком”.
В 1994 году Уваров принял дело о тогдашнем министре финансов Панскове, подготовил обвинение во взяточничестве, но предъявить не успел - по указанию бывшего и. о. генпрокурора Ильюшенко дело у него отобрали. Подобных случаев у Уварова множество.
- Я убежден, - говорит Уваров, - практически любое преступление можно раскрыть. При условии, что руки у следователей будут свободными, а пресловутое “телефонное право” уголовно наказуемо.
Ильюшенко специально поручал Борису Ивановичу дела из разряда безденежных, мол, пусть шею сломает. В кратчайшие сроки потребовал раскрыть и расследовать дело об убийстве депутата Госдумы Андрея Айздердзиса. Ранее назначенного времени Уваров доложил о выполнении приказа. Ильюшенко рассвирепел: послал три комиссии. Ни одна из них изъянов в работе следствия не обнаружила...
Так все же какие тайные методы у следователя Уварова?
- Еще в молодости, будучи следователем в глухом районе Сибири, я начал вырабатывать свой собственный стиль следствия, который много позже назвал исповедальным. До сих пор не понимаю, почему либеральная журналистка приписала афоризм “признание - царица доказательства” кровавому прокурору Андрею Вышинскому, этот термин известен юристам всего мира еще со времен Римского права. Никто лучше преступника не способен рассказать о произошедшем. И я не согласен, когда подобные методы объявляют давлением на подозреваемого.
В 1995 году Уварову поручили расследование убийства журналиста Листьева. Однако, когда он доложил и. о. генерального прокурора Ильюшенко, что дело практически раскрыто, и попросил подписать ряд ордеров на аресты и обыски подозреваемых, тут же был насильно отправлен в отпуск. Дело в том, что начальство хотело, чтобы Уваров арестовал по делу Листьева некоего подполковника ФСБ. Тогда ФСБ начинало расследование по компании “Балкар Трейдинг”. А к ней имели отношение родственники Ильюшенко и его первый заместитель Узбеков.
Назвать мне тех, кого подозревал в убийстве Листьева, Уваров не захотел.
- Это все люди известные и сейчас они на виду, но говорить, кто именно, не хочу, ведь следствие так и не было доведено до конца.
Как закончилась эта интрига по делу Листьева для и. о. генерального прокурора, все знают. Но и Уварову из Генпрокуратуры пришлось уйти. Сейчас он числится там консультантом.
Газета “Саратовский Арбат”,
28 ноября 2001 года
Другие статьи номера в рубрике Защита прав:
